Когда-то где-то что-то сломалось. И получились мы...
Ещё несколько "загадочных" кусочков. Ещё шесть кусочков здесь.
Ссылка для тех, кто искал другую ссылку на другие кусочки другого автора)
Рождество #1
Тем временем близилось Рождество. Перила всех лестниц в школе были украшены хвоей и остролистом, в воздухе парили нарядные свечи, приведения летали парами и пели рождественские гимны, портреты желали всего наилучшего каждому проходящему, и даже в подземельях, как будто, было не так мрачно и темно. Приподнятое праздничное настроение было у всех, Риддл и тот стал улыбаться чуть мягче. «Или дело тут не в Рождестве, а в каких-то его планах», — подумал Гарри, кидая новый взгляд в сторону будущего Тёмного лорда, сидевшего за первой партой вместе с Абрахасом. После неудачи с зельем удачи Слизнорт не спешил назначать новое соревнование, зато профессор гербологии придумал себе и студентам другое развлечение: на прошлом занятии они начали изучать Лазариус — магическую кустовую разновидность акации, успешно применяемую почти во всех областях колдомедицины, где требовалось укрепление здоровья.
— Акация издревле считается наделённой божественной сутью, — вещал профессор Тофти в своей торжественной манере. — Если есть опасность для продолжения рода — она первое, что появляется в доме волшебника. Помимо своих целебных укрепляющих свойств в зельях, она обладает способностью накапливать магию и поддерживать высокий магический фон вокруг себя. Известны даже случаи, когда дети с низким магическим потенциалом при частом и долгом нахождении рядом с Лазариусами! Лазариус соотносится с Солнцем, а также древними египетскими божествами.
Пока они конспектировали свойства Лазариуса, профессор Тофти разнообразил их досуг тем, что рассказывал все известные ему легенды, сложенные о растении.
— Цветы Лазариуса всегда синие, насыщенные, но если вам вдруг удастся вырастить лазариус с голубыми цветами, то это считается настоящим чудом. Тогда как синий символ верности и постоянства, голубой означает воистину божественную суть. Голубой Лазариус — это символ величия.
Гарри хмыкнул, кинув взгляд на Риддла. Он не сомневался в том, кто точно хотел бы вырастить именно голубой Лазариус. И в кои-то веки, его подозрения подтвердились: против своего обыкновения Риддл слушал профессора не со своим обычным вежливым интересом. В синих глазах горел огонёк неподдельного интереса.
Прежде чем приступить к работе, профессор «разбил» их на пары, но не так, как это обычно происходило на гербологии.
—Лазариус — одно из необыкновеннейших растений. Голубой Лазариус — одно из легендарных. Но никому не достигнуть легенд, не положившись на волю случая, — он хитро прищурился и достал из-под стола Распределяющую шляпу. — Поэтому, давайте доверимся случаю. Разыграем лотерею — кому и с кем придётся работать в паре, чтобы достичь наилучших результатом. Да, мисс Браун, я знаю, что вы привыкли работать в паре с мистером Джонсом, но всегда полезно попробовать что-то новое.
Гарри надеялся оказать в паре в Еленой или Каллисто… ну, или в крайнем случае с Абрахасом или Альфардом. Слизеринцы по-прежнему показательно с ним не разговаривали, но после квидичного матча, где он виртуозно поймал снитч, больше не трогали. Не хватало даже влияния Риддла, чтобы ополчить против него весь факультет. И это, пожалуй, было единственным, что играло на руку. По тем, кто всё же продолжал к нему цепляться, Гарри очень быстро вычислил «компанию» Риддла — тех, кто окажется в числе первых в рядах Пожирателей. Гарри был уверен, что Альфард и Абрахас тоже в их числе, но они были теми, кто просто игнорировал его, как и весь факультет. Возможно, это было оттого, что они вместе играми в команде, возможно, по другой причине. Ещё Гарри заметил, что в его сторону как-то странно поглядывает Флинт, словно хочет о чём-то поговорить: он то и дело следил за ним тяжёлым взглядом в гостиной, бросая быстрые взгляды в сторону Тома, но активных действий не предпринимал. И это было настолько навязчиво, что иногда Гарри хотелось уже не тянуть кота за хвост, а самому выловить Флинта где-нибудь в тёмном коридоре, чтобы выяснить, в чём дело. Однако, Калисто словно догадалась о егу мыслях и предупредила:
— Ему явно нужно с тобой поговорить, но не вздумай подходить к нему первым, — предупредила она как-то раз за завтраком, когда Флинт почти глаз с него не спускал. Гарри нахмурился, поднимая на неё вопросительный взгляд. — Если ты ему зачем-то нужен, то пусть сам ищет встречи. А если пойдёшь ты, то в лучшем случае просто ничего не узнаешь. В худшем, тебе сделают «одолжение», а ты за это ещё должен останешься.
Гарри кивнул, принимая её доводы. Для Слизерина такая тактика действительно было делом обычным. Поэтому он предоставил Флинта Флинту и только краем глаза следил, чтобы он не выкинул что-то из ряда вон у него за спиной.
Так или иначе, а на гербологии удача была явно не на его стороне, потому что карточки с одинаковыми номерами из шляпы они вытянули вместе с Риддлом.
— Поздравляю вас, мистер Риддл, мистер Певерелл, воистину, вы оба удивительные юноши, и дуэт должен у вас получиться под стать. Я жду от вас отличных результатов!
— Разумеется, профессор, — ответил Риддл, улыбаясь одними уголками губ. В блеске, сверкнувшим в глубине потемневших глаз, Гарри не увидел ничего хорошего для себя. Однако он взял в себя в руки и нашёл в себе силы улыбнуться профессору и поблагодарить его за поздравления.
И теперь Гарри приходилось терпеть присутствие слизеринского старосты в своей жизни гораздо чаще, чем обычно. Вне занятий по гербологии всё было как обычно: Риддл типично его игнорировал, бросая в его сторону время от времени нечитаемые взгляды, за которыми Гарри не видел ничего хорошего. На занятиях же по гербологии Риддл не отходил от него ни на шаг. Даже за инструментами приходилось ходить в его компании. Работать приходилось много вместе и одновременно, отчего их руки то и дело соприкасались. Выращивание Лазариуса требовало прямого контакта рук с землёй и растением, поэтому ни о каких перчатках не могло идти и речи. Странное ощущение, которое испытывал Гарри при касании рук Риддла словно усиливалось от раза к разу, и Гарри был уже уверен, что Риддл тоже чувствует это: зрачки синих глаз непроизвольно расширялись, стоило покалыванию магии скользнуть по пальцам. И Гарри поймал себя на мысли, что, кажется, это и было именно тем, чего добивался Риддл. Он словно ставил на них эксперименты, проверяя, насколько сильнее может стать это ощущение при более длительных контактах. Хуже всего было то, что это начало интересовать и самого Гарри. Порой безумно хотелось поймать руку Риддла, сжать и посмотреть, что случится, если не отпускать её.
Во всей этой истории его радовало только одно — до момента, когда зацветёт Лазариус, оставалось совсем мало времени. Их саженец уже вырос, укрепился, и на веточках появились первые молодые бутоны. Как только они раскроются, задание будет считаться выполненным, и ему больше не придётся работать в паре с Риддлом. Бесконечные лекции, тренировки и домашние задания и без того отвлекали от цели, и занятия в паре с Риддлом и его тяжёлые тягучие взгляды вне кабинета Гербологии больше нервировали и ничуть не помогали. Гарри раз за разом перебирал в голове события прошлого, которые теперь были будущим, вспоминал всё, что сотворил Волдеморт, и в мыслях называл Риддла только так, чтобы не забыть, зачем он начал изменения.
Закончив варить Умиротворяющий эликсир, Гарри молча перелил свой образец в колбу и отнёс на стол профессору для проверки, после чего в числе первых покинул аудиторию.
Про Тайную комнату #1
Тому казалось, что сама кровь в жилах кипит от ярости. Что-то подобное он испытал, когда во время их первой встречи Дамблдор поймал его на воровстве в приюте. Одиннадцатилетний Том испытал жгучий прилив стыда и раздражения и едва сдержался, решив затаиться: он обязательно отомстит Дамблдору, узнает о магии побольше и отомстит. Но год за годом месть Дамблдору откладывалась, так что Том, привыкнув держать свои мысли и эмоции при себе, почти забыл, каким обжигающим может быть его гнев.
Но сегодня ему дали шанс вспомнить это со всей полнотой.
Наконец-то, спустя столько времени, Тому удалось найти вход в Тайную комнату при помощи зелья удачи. Пока что у него не было идей, кто придумал спрятать его в женском туалете. Возможно, это была женщина, возможно, простая случайность при перепланировке этого коридора, возможно, какой-то скрытый смысл. Когда Том обнаружил вход, это его уже не волновало. Об этом вполне можно было подумать потом – после обследования древних комнат Слизерина.
Подчиняясь его приказу, раковина в женском туалете отодвинулась в сторону, открывая узкий проход, ведущий вниз. Том едва подавил желание нетерпеливо спрыгнуть вниз, но вовремя себя остановил: кто знает, что ждет его там? Достав из кармана заранее заготовленную банку прохладным с огнём и выбрав подходящее заклинание левитации, он начал осторожно спускаться вниз, подсвечивая себе. Он ждал каких-то символов и знаков на стенах вокруг, но видел только накопившуюся грязь. Если бы ему не было нужно левитировать вниз при помощи палочки, возможно, он бы попытался очистить их, но что-то ему подсказывало, что сточная труба – это просто сточная труба. В другой раз он бы разочаровался, но Том был уверен, что Тайная комната – это не ансамбль обычных труб, поэтому самое интересное наверняка будет дальше.
Спустившись на самое дно, Том убрал банку назад в карман и осветил всё вокруг при помощи Люмоса – гораздо более действенного способа далеко разогнать тьму вокруг. Над головой высились неровные своды подземной пещеры, а под ногами хрустели тысячи скелетов мелких животных. «Крысы», — бесстрастно отметил про себя Том. Скелеты не смущали и не пугали его. Том знал, что Комнату охраняет некий «Ужас», и был уверен, что это змея. Может быть, даже василиск. Однако и это не пугало — умея разговаривать со змеями, Том был уверен в своей безопасности, он знал, что сумеет договориться и подчинить. И было бы неплохо после этого натравить стража Комнаты на Певерелла, с которого, казалось, всё как с гуся вода.
Том скрипнул зубами, вспоминая беженца, который слишком много на себя брал в последнее время, так что хотелось его натуральным образом растерзать. Успех на матчах по квиддичу и при атаке на Хогсмид добавили ему заслуженной, но неприятной Тому популярности. С каждым днём приходилось сдерживаться всё сильнее, чтобы не зажать его где-нибудь в закаулках подземелий и выпытать из него всё, подчинить и заставить смотреть на него – на Тома – так же, как делали это остальные. Почти за год в Хогвартсе Певерелл оброс своими связями и друзьями, несмотря на попытки Тома припугнуть и отдалить от него людей. Всё в пустую. Впрочем, сам Певерелл относился ко всем с одинаковым вежливым равнодушием, не сблизившись ни с кем по-настоящему. Кроме Каллисто и Елены, возможно. Но к Тому относился с той же настороженностью, что и в начале года.
Тем временем засыпанная костями пещера осталась позади, и Том вышел к круглой двери, украшенной змеями. Восторг, который он испытал при виде входа, вполне мог подойти для создания самого сильного Патронуса в мире — так думал Том, несмело коснувшись барельефа. Он стоял в шаге оттого, чтобы раскрыть тайны своей семьи и узнать больше как про Слизеринов, так и про самого себя. Он чувствовал шлейф сильной магии, окутывающей дверь, спиралями вьющейся вокруг.
— Откройся, — едва слышно прошипел он, зачарованно глядя в зелёные глаза змеи на двери. На мгновение ему показалось, что глаза заинтересованно сверкнули, но ничего не произошло. Том нахмурился. Возможно, простого приказа, как это было наверху с раковиной, будет недостаточно.
— Наследник Слизерина приказывает тебе открыть ему проход, — попробовал он другую формулу. Теперь он был уверен, что сверкнувшие глаза змеи не были плодом его фантазии или результатом отблеска Люмоса. Змея чуть вздрогнула, пошевелилась, словно пытаясь избавиться от невидимых пут, но осталась на месте.
Том потратил не меньше получаса, пытаясь открыть дверь при помощи разных словестных формул на парселтанге и заклинаний, но всё было тщётно. Разгадка пришла неожиданно — магия, окутывающая дверь. Том не знал, как Феликс мог не подействовать, сразу не натолкнув его на нужные мысли. Дверь была не просто окутана магией, она была окутана магией смерти. А зелёные глаза змеи резво напомнили о другом обладателе таких же глаз. И обладателе магии смерти — кажется, единственного на территории Хогвартса.
— Певерелл, — прошипел Риддл, разворачиваясь и покидая подземелье. Разумеется, можно было предположить, что Гарри Певерелл не при чём, кто-то из его предков мог запечатать вход много лет назад по неизвестной причине. Но на этот раз Феликс ясно подсказывал, что человек, наложивший чары, не пускающие Тома в святая святых Слизеринов, именно Гарри.
Поднявшись наверх при помощи той же левитации, Том быстро преодолел расстояние до гостиной. Альфард и Абрахас, как члены команды по квидичу, сохранили с Певереллом в более-менее приятельские отношения, а заодно следили за ним в отсутствие Тома. Разыскав их и выяснив, что Певерелл читает в их общей комнате, которую предпочитал гостиной после дуэли с Реджинальдом и первой размолвки со Слизерином. А поскольку Реджинальд пропадал на отработках, тянувшихся с той же дуэли, то Певерелл сидел там в полном одиночестве.
Приказав Рыцарям не вмешгиваться, Том поднялся наверх. Подгоняемый зельем удачи, он отчётливо ощущал предвкушение триумфа. Пусть у него и не получилось сегодня проникнуть в Тайную комнату, зато получится проникнуть в голову Певерелла, что одним ударом решит все проблемы и ответит на все вопросы, что мучили Тома с самого начала пятого курса.
Мягко перешагнув порог комнаты, Том запер дверь за своей спиной заклинанием. Певерелл действительно обнаружился на своей кровати и манёвр с запечатыванием выхода явно не прошёл мимо его внимания. Но Тома это не волновало. Зелье, казалось, искрилось в венах, подогревая кровь и подсказывая, что он близок к своей цели.
— Гарри, — мягко прошептал Том, рассматривая жертву веред собой и подобно змее готовый к смертельному броску. Накопившаяся в нём ярость требовала немедленного выхода.
— Чего тебе, Риддл? — Певерелл нахмурился сильнее, и Том заметил едва уловимое движение — Певерелл осторожно достал волшебную палочку.
***
Вся гостиная резко обернулась в сторону двери комнаты пятикурсников, за дверью которой минутами ранее скрылся Том. Что бы там ни происходило, но доставалось в первую очередь явно мебели: звуки были такие, словно Том и Певерелл решили вдоём проверить, что будет, если запустить разом все кровати сначала в одну стену, а потом в другую… и так несколько раз. Заклинаний или криков слышно не было, но и без того не оставалось сомнений в том, что в комнате происходит что-то необычное.
— Том решил убить Певерелла? — тихо, но заинтересованно спросил Эйвери, быстро подсевший к Блэку и Малфою. — Что там происходит?
— Мы не знаем, — Альфард наклонился к Эйвери ближе, чтобы ответ не достиг ушей не провсещённых. Впрочем, сейчас, когда внимание всех слизеринцев было обращено к спальне пятикурсников, это не было обязательной мерой предосторожности.
— Том приказал не вмешиваться, — добавил Абрахас, кивком головы подтверждая слова Блэка. Серые глаза неотрывно следили за плотно запертой дверью, словно хотели разглядеть что-то сквозь неё.
Тем временем в гостиной поднимался тихий ропот: пережив первое удивление, слизеринцы принялись активно обсуждать происходящее.
Впрочем, всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Дверь резко распахнулась, со всей силы ударяясь о стену, и из спальни стрелой вылетел Певерелл, оттирая губы тыльной стороной руки.
— Это переходит всякие границы, Риддл! — буквально проорал он на всю гостиную, нисколько не заботясь о том, кто может его услышать, и покинул гостиную, скрываясь где-то в коридорах подземелий. Едва за ним закрылся проход, как гостиная, казалось, ожила. Слизеринцы, как ручейки, стекались в небольшие группы, и шёпотом обсуждали случившееся. Абрахас то и дело ловил осторожные взгляды, которые они бросили в сторону приоткрытой двери спальни.
Абрахас знал, что перемирие между Певереллом и Томом, установившееся после Рождества, было скорее показным. Слизнорт был против любых распрей внутри факультета и настоял на том, чтобы хотя бы внешне всё выглядело прилично. Очевидно, сегодня всякие приличия были нарушены.
— Пойдём, — Малфой быстро поднялся со своего места и дёрнул Альфарда за рукав. Чтобы там не случилось, Тому, возможно, может понадобиться помощь.
Про Мортусов #1
…Том и Гарри замерли друг напротив друга посреди гостиной Слизерина. В воздухе витало такое напряжение, что, казалось, его можно пощупать. Абрахас и Альфард едва удерживали Реджинальда, чтобы он не вмешался в предстоящую драку: Том определённо этого бы не оценил. Палочки-близнецы уже лежали в руках, и секунды не хватило, чтобы они вскинулись в изготовке.
— Ваше величество! — пронзительным визгом разнеслось под сводами гостиной. — Ваше Величество, Тёмный лорд пришёл за вами. Тёмный лорд уже в Хогвартсе вместе со своими друзьями. Тёмный лорд ищет Короля, уру-ру-ру!
Слизеринцы, не привыкшие к подобным объявлениям где бы то ни было, удивлённо заозирались. Даже Том отвёл взгляд, растеряв к Перевелу часть своего интереса.
— Это что ещё за чёрт? — воскликнул Эйвери, выражая общий интерес. Молодые Рыцари переглянулись между собой.
— Ваше Величество, он уже близко, — тем временем продолжал вещать голос, нарезая круги в гостиной. Все слышали, как он перемещается, но никто не видел говорящего. — Он уже совсем близко, уру-ру-ру!
Гарри, который сразу узнал манеру Пивза, сжал зубы. Если он сейчас уйдёт, то всем сразу станет понятно, к кому обращается невидимка. С другой стороны он не мог и оставаться на месте: если Мортусы и Гриндевальд в школе из-за него, то он не мог спокойно прятаться в подземельях, не так ли? Стиснув палочку посильнее, он молча развернулся по направлению к выходу. В конце концов, можно попробовать списать его бегство и на разногласия с Риддлом, не так ли?
— Куда собрался, Певерелл? — ожидаемо окликнули его со спины. — Там может быть опасно.
— Всё лучше, чем здесь, Альфард, — откликнулся Гарри, выбираясь наружу. — Счастливо оставаться.
***
— Ты думаешь, «Король» — это Певерелл? — хихо спросил Альфард, когда в гостиной никого не осталось, кроме Тома и Рыцарей, сидевших полукругом у камина.
Абрахас неуверенно передёрнул плечами.
— Не знаю. Я никогда не слышал о королевских семьях среди волшебников.
— А я слышал, что у Мортусов принято использовать что-то вроде кличек, кодовых имён, — зацепился за мысль Эйвери. — Может быть, это оно и есть?
Том с раздражением окинул взглядом сидевших рядом слизеринцев. Сколько времени прошло, но вокруг Певерелла всё ещё была непробиваемая стена неизвестности. Всё, чем он мог довольствоваться, так это бесконечная череда нелепых предположений. Собрав в голове события минувшего вечера, он попытался сделать то, на что, кажется, вокруг уже никто не способен: рационально всё проанализировать.
***
Вряд ли Певерелл мог далеко уйти, но Слизнорт, который зашел в гостиную через пару минут, не столкнулся с ним по дороге. От декана Том и остальные узнали, что угроза Гриндевальда не была чьим-то глупым розыгрышем, и Тёмный лорд действительно проник в школу. Сюда уже был вызван отряд авроров, а преподаватели по тревоге, но…
— Сейчас мы все переживаем нелёгкие времена, — Слизнорт старался говорить с достоинством, но Том видел, что декан едва сдерживает дрожь, стараясь не напугать учеников. — И мы должны быть сплочёнными как никогда. Поэтому, я надеюсь, что вы сумеете присмотреть не только за собой, но и друг за другом. Том, — обратился он, — проведи перекличку, нужно узнать, кто из слизеринцев сейчас отсутствует в гостиной.
— Певерелла нет, сэр, — тут же зачем-то откликнулся Крэбб. — Он же только что вышел, вы его не видели?
— Вот как? — удивился Слизнорт. — Нет, не видел.
Том скрипнул зубами: беженцу каким-то образом действительно удалось незаметно обойти декана, который, несмотря на всю его внешнюю мягкость, был всё же внимательным человеком, каким и положено быть зельевару и декану факультета Слизерин.
***
Пулей выскочив из гостиной, Гарри первым делом на кинул на плечи мантию невидимку: неизвестно, где были эти чёртовы Мортусы во главе со своим чёкнутым предводителем. Возможно, им было уже известно, что он ученик Слизерина и они идут как раз сюда?
Про парселтанг #1 -- новое
…даже в тёмном коридоре подземелий, скудно освещенном зеленоватым отсветом немногочисленных факелов было видно, как потемнело его лицо. Зрачок синих глаз расширился от ярости, полностью скрывая радужку, и в чёрной глубине опасно разгорался красноватый отблеск.
— Не зарывайся, Певерелл. Твоя мать — грязнокровка, и люди с кровью, как у тебя, ничего не стоят на Слизерине, — выкрикнул Лестрейндж из-за спины тома. Стоящие рядом Блэк, Малфой и Эйвери подобрались, готовые атаковать по первому слову, по первому жесту Тома. В другой раз Гарри непременно бы отреагировал на это общее напряжение, нащупал бы палочку кончиками пальцев, приготовился бы к контратаке, но сейчас хотелось ударить больнее, чем магией, сильнее, чем магией. На этот раз Риддл действительно достал его до белого каления разговорами о его матери.
— Не грязнее, чем у Риддла, — сквозь зубы бросил Гарри и оттолкнул Тома в сторону, чтобы пройти дальше по коридору. Слишком обескураженные внезапным ответом юные пожиратели не помешали ему, и только Альфард крикнул ему в след, когда Гарри уже почти скрылся за поворотом:
— Что, Мордред тебя задери, ты имеешь в виду?
«Да пошли вы все», — думал Гарри, преодолевая коридор за коридором. В то время, как Хогвартс всегда был его домом, его подземелья словно существовали отдельно от замка. Здесь ему никогда не было уютно, и всейчас хотелось скорее покинуть их, выбраться наружу, выйти к озеру, растянуться на опушке и вдохнуть чистого воздуха, почувствовать свободное движение ветра вокруг и позволить ему унести тяжёлые мысли куда-нибудь вдаль.
К огорчению Гарри у озера уже расположилась небольшая компания из гриффиндорцев, замотанных в свои красно-жёлтые шарфы. На вид это был шестой или седьмой курс, живо увлеченный чем-то в траве. С тоской Гарри следил за ними. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как они с друзьями собирались точно так же вокруг банок с заколдованным огнём Гермионы, беззаботно дурачились и веселись. И не было никакой необходимости постоянно следить за слизеринцами, снующими, как акулы, вокруг тебя, ни терпеть каждодневное присутствие Риддла, который с каждым днём раздражал всё больше и больше своими непонятными долгими взглядами и попытками перехватить Гарри в коридоре. Что ему, черт возьми, было нужно?
Сам того не замечая, Гарри подходил к группе гриффиндорцев всё ближе, и до него стали долетать их отдельные фразы.
— Смотри, как извивается.
— Давайте подвесим её над входом в подземелья слизеринцев? Я знаю, где их вход в гостиную.
«Подвесите что?» — с удивлением подумал Гарри и присмотрелся к тому, что было на земле между гриффиндорцами. Маленькая черная змейка извивалась и тихо шипела, пытаясь выбраться из оцепления, но гриффиндорцы топали ногами по земле, швырялись в нее заклинаниями и не давали улизнуть прочь. Хрупкий образ счастливого прошлого в гриффиндоре мгновенно померк.
— Оставьте её в покое, — громко крикнул Гарри и поспешил к студентам. Не то, чтобы он очень любил змей, но… Хагрид бы точно был не рад, узнай он о том, что над беззащитным животным издеваются почём зря. По виду гриффиндорцев нельзя было сказать, чтобы змейка навредила кому-нибудь из них. Зато сделать обратный вывод было проще простого.
— Оставьте её в покое, — холодно прозвучало за спиной Гарри одновременно с его возгласом. Гарри оглянулся и увидел приближающего Риддла со своей свитой.
— Чёрт Риддла притащил, — мрачно раздалось из толпы гриффиндорцев. Явно кто-то из маглорождённых.
— Ничего, что бы касалось тебя, Риддл, — ответил гриффиндорец#1.
— Действительно? — тихо уточнил он, поравнявшись с Гарри. — А мне кажется, что здесь имеет место издевательства над животным. Интересно было бы знать, как к этому отнесётся профессор Дамблдор? Не думаю, что он добрил бы как факт издательства над животным, так и порчи чужого имущества. Чья это змея?
— Ничья, — буркнул гриффиндорец#2. — Она из леса приползла.
— Уже слишком холодно, чтобы змеи так просто приползали из леса, — заметил Абрахас.
— Она моя, — выпалил Гарри быстрее, чем успел обдумать свои слова. Более десятка пар глаз повернулись к нему, и потребовалось набрать в грудь побольше воздуха, чтобы повторить: — Она моя.
— В Хогвартс нельзя привозить змей, — тут же откликнулся гриффиндорец#1.
— Нигде в правилах это не написано, — тут же возразил Гарри. — Там сказано, что в качестве фамильяров приветствуются совы, кошки и жабы, но ни слова не сказано о том, что другие фамильяры запрещены. Кроме того, профессор Дамблдор в курсе, что при мне находится змея, — добавил он, надеясь, что Дамблдор действительно это подтвердит.
— Тогда этот инцидент можно приравнять к краже, — заметил Том, и Гарри вздрогнул. Наверняка они с Томом подумали об одном и том же: о том, как Том впервые познакомился с профессором, и как тот поджёг шкаф, в котором Том хранил украденными им вещи.
— Нет, — твёрдо возразил Гарри. Будет достаточно снятых баллов за издевательства. В дополнительном наказании по несуществующему поводу с его точки зрения не было никакой необходимости. — Это моя вина, что она попала в чужие руки. Она иногда убегает, чтобы погулять, а я не заметил, — сказал он и решительно двинулся к змее. Он не был уверен, что та не рассмотрит его как нового агрессора, но в случае чего знал пару заклинаний, позволяющих её усмирить. С тех пор, как он попал в это время, он ни разу не видел змей, и не был уверен, что его знание парселтанга осталось при нём. Однако, приблизившись к змее, он расслышал едва слышное шипение: «Больно».
«Потерпи, — как можно тиши ответил он, чтобы другие не заметили. К счастью, гриффиндорцы расступились перед ним и отошли на достаточное расстояние, чтобы принять его парселтанг за просто неразборчивое бормотание над израненным животным.
— Они тебя больше не тронут. Я отнесу тебя в безопасное место. Как тебя зовут?»
«Нагини», — ответила змея, доверчиво сворачиваясь в кольца вокруг его руки. В нескольких местах её чешуя была сильно повреждена, и чешуйки приподнялись и выгнулись в обратную сторону, и Гарри подумал о том, что без Хагрида тут один не справится с лечением. Полувеликан и сейчас умел присматривать за животными гораздо лучше Гарри, словно у него это было где-то на уровне инстинктов.
— Я сам сообщу профессору Дамблдору о произошедшем, и… — начал говорить Гарри, выпрямившись, но споткнулся о совершенно невозможный взгляд глаз Риддла. Казалось, тот одновременно хочет и убить его, и заключить в объятья. «Услышал, что б его», — мрачно подумал Гарри, едва удержавшись от того, чтобы сбежать прямо сейчас.
— «И» что, Гарри? — проникновенно произнёс Риддл, напоминая ему, что он не договорил.
— И «до свидания», — процедил Гарри, срываясь с места, чтобы поскорее вернуться в замок. Озеро перестало казаться ему настолько свободным и прекрасным местом. Слишком много глаз сейчас смотрело в его сторону, и всё, чего он хотел прямо сейчас, — поскорее скрыться от них среди бесконечных коридоров Хогвартса, где можно было легко затеряться и побыть одному.
maybe to be continued
Ссылка для тех, кто искал другую ссылку на другие кусочки другого автора)
Рождество #1
Рождество #1
Тем временем близилось Рождество. Перила всех лестниц в школе были украшены хвоей и остролистом, в воздухе парили нарядные свечи, приведения летали парами и пели рождественские гимны, портреты желали всего наилучшего каждому проходящему, и даже в подземельях, как будто, было не так мрачно и темно. Приподнятое праздничное настроение было у всех, Риддл и тот стал улыбаться чуть мягче. «Или дело тут не в Рождестве, а в каких-то его планах», — подумал Гарри, кидая новый взгляд в сторону будущего Тёмного лорда, сидевшего за первой партой вместе с Абрахасом. После неудачи с зельем удачи Слизнорт не спешил назначать новое соревнование, зато профессор гербологии придумал себе и студентам другое развлечение: на прошлом занятии они начали изучать Лазариус — магическую кустовую разновидность акации, успешно применяемую почти во всех областях колдомедицины, где требовалось укрепление здоровья.
— Акация издревле считается наделённой божественной сутью, — вещал профессор Тофти в своей торжественной манере. — Если есть опасность для продолжения рода — она первое, что появляется в доме волшебника. Помимо своих целебных укрепляющих свойств в зельях, она обладает способностью накапливать магию и поддерживать высокий магический фон вокруг себя. Известны даже случаи, когда дети с низким магическим потенциалом при частом и долгом нахождении рядом с Лазариусами! Лазариус соотносится с Солнцем, а также древними египетскими божествами.
Пока они конспектировали свойства Лазариуса, профессор Тофти разнообразил их досуг тем, что рассказывал все известные ему легенды, сложенные о растении.
— Цветы Лазариуса всегда синие, насыщенные, но если вам вдруг удастся вырастить лазариус с голубыми цветами, то это считается настоящим чудом. Тогда как синий символ верности и постоянства, голубой означает воистину божественную суть. Голубой Лазариус — это символ величия.
Гарри хмыкнул, кинув взгляд на Риддла. Он не сомневался в том, кто точно хотел бы вырастить именно голубой Лазариус. И в кои-то веки, его подозрения подтвердились: против своего обыкновения Риддл слушал профессора не со своим обычным вежливым интересом. В синих глазах горел огонёк неподдельного интереса.
Прежде чем приступить к работе, профессор «разбил» их на пары, но не так, как это обычно происходило на гербологии.
—Лазариус — одно из необыкновеннейших растений. Голубой Лазариус — одно из легендарных. Но никому не достигнуть легенд, не положившись на волю случая, — он хитро прищурился и достал из-под стола Распределяющую шляпу. — Поэтому, давайте доверимся случаю. Разыграем лотерею — кому и с кем придётся работать в паре, чтобы достичь наилучших результатом. Да, мисс Браун, я знаю, что вы привыкли работать в паре с мистером Джонсом, но всегда полезно попробовать что-то новое.
Гарри надеялся оказать в паре в Еленой или Каллисто… ну, или в крайнем случае с Абрахасом или Альфардом. Слизеринцы по-прежнему показательно с ним не разговаривали, но после квидичного матча, где он виртуозно поймал снитч, больше не трогали. Не хватало даже влияния Риддла, чтобы ополчить против него весь факультет. И это, пожалуй, было единственным, что играло на руку. По тем, кто всё же продолжал к нему цепляться, Гарри очень быстро вычислил «компанию» Риддла — тех, кто окажется в числе первых в рядах Пожирателей. Гарри был уверен, что Альфард и Абрахас тоже в их числе, но они были теми, кто просто игнорировал его, как и весь факультет. Возможно, это было оттого, что они вместе играми в команде, возможно, по другой причине. Ещё Гарри заметил, что в его сторону как-то странно поглядывает Флинт, словно хочет о чём-то поговорить: он то и дело следил за ним тяжёлым взглядом в гостиной, бросая быстрые взгляды в сторону Тома, но активных действий не предпринимал. И это было настолько навязчиво, что иногда Гарри хотелось уже не тянуть кота за хвост, а самому выловить Флинта где-нибудь в тёмном коридоре, чтобы выяснить, в чём дело. Однако, Калисто словно догадалась о егу мыслях и предупредила:
— Ему явно нужно с тобой поговорить, но не вздумай подходить к нему первым, — предупредила она как-то раз за завтраком, когда Флинт почти глаз с него не спускал. Гарри нахмурился, поднимая на неё вопросительный взгляд. — Если ты ему зачем-то нужен, то пусть сам ищет встречи. А если пойдёшь ты, то в лучшем случае просто ничего не узнаешь. В худшем, тебе сделают «одолжение», а ты за это ещё должен останешься.
Гарри кивнул, принимая её доводы. Для Слизерина такая тактика действительно было делом обычным. Поэтому он предоставил Флинта Флинту и только краем глаза следил, чтобы он не выкинул что-то из ряда вон у него за спиной.
Так или иначе, а на гербологии удача была явно не на его стороне, потому что карточки с одинаковыми номерами из шляпы они вытянули вместе с Риддлом.
— Поздравляю вас, мистер Риддл, мистер Певерелл, воистину, вы оба удивительные юноши, и дуэт должен у вас получиться под стать. Я жду от вас отличных результатов!
— Разумеется, профессор, — ответил Риддл, улыбаясь одними уголками губ. В блеске, сверкнувшим в глубине потемневших глаз, Гарри не увидел ничего хорошего для себя. Однако он взял в себя в руки и нашёл в себе силы улыбнуться профессору и поблагодарить его за поздравления.
И теперь Гарри приходилось терпеть присутствие слизеринского старосты в своей жизни гораздо чаще, чем обычно. Вне занятий по гербологии всё было как обычно: Риддл типично его игнорировал, бросая в его сторону время от времени нечитаемые взгляды, за которыми Гарри не видел ничего хорошего. На занятиях же по гербологии Риддл не отходил от него ни на шаг. Даже за инструментами приходилось ходить в его компании. Работать приходилось много вместе и одновременно, отчего их руки то и дело соприкасались. Выращивание Лазариуса требовало прямого контакта рук с землёй и растением, поэтому ни о каких перчатках не могло идти и речи. Странное ощущение, которое испытывал Гарри при касании рук Риддла словно усиливалось от раза к разу, и Гарри был уже уверен, что Риддл тоже чувствует это: зрачки синих глаз непроизвольно расширялись, стоило покалыванию магии скользнуть по пальцам. И Гарри поймал себя на мысли, что, кажется, это и было именно тем, чего добивался Риддл. Он словно ставил на них эксперименты, проверяя, насколько сильнее может стать это ощущение при более длительных контактах. Хуже всего было то, что это начало интересовать и самого Гарри. Порой безумно хотелось поймать руку Риддла, сжать и посмотреть, что случится, если не отпускать её.
Во всей этой истории его радовало только одно — до момента, когда зацветёт Лазариус, оставалось совсем мало времени. Их саженец уже вырос, укрепился, и на веточках появились первые молодые бутоны. Как только они раскроются, задание будет считаться выполненным, и ему больше не придётся работать в паре с Риддлом. Бесконечные лекции, тренировки и домашние задания и без того отвлекали от цели, и занятия в паре с Риддлом и его тяжёлые тягучие взгляды вне кабинета Гербологии больше нервировали и ничуть не помогали. Гарри раз за разом перебирал в голове события прошлого, которые теперь были будущим, вспоминал всё, что сотворил Волдеморт, и в мыслях называл Риддла только так, чтобы не забыть, зачем он начал изменения.
Закончив варить Умиротворяющий эликсир, Гарри молча перелил свой образец в колбу и отнёс на стол профессору для проверки, после чего в числе первых покинул аудиторию.
Про Тайную комнату #1
Про Тайную комнату #1
Тому казалось, что сама кровь в жилах кипит от ярости. Что-то подобное он испытал, когда во время их первой встречи Дамблдор поймал его на воровстве в приюте. Одиннадцатилетний Том испытал жгучий прилив стыда и раздражения и едва сдержался, решив затаиться: он обязательно отомстит Дамблдору, узнает о магии побольше и отомстит. Но год за годом месть Дамблдору откладывалась, так что Том, привыкнув держать свои мысли и эмоции при себе, почти забыл, каким обжигающим может быть его гнев.
Но сегодня ему дали шанс вспомнить это со всей полнотой.
Наконец-то, спустя столько времени, Тому удалось найти вход в Тайную комнату при помощи зелья удачи. Пока что у него не было идей, кто придумал спрятать его в женском туалете. Возможно, это была женщина, возможно, простая случайность при перепланировке этого коридора, возможно, какой-то скрытый смысл. Когда Том обнаружил вход, это его уже не волновало. Об этом вполне можно было подумать потом – после обследования древних комнат Слизерина.
Подчиняясь его приказу, раковина в женском туалете отодвинулась в сторону, открывая узкий проход, ведущий вниз. Том едва подавил желание нетерпеливо спрыгнуть вниз, но вовремя себя остановил: кто знает, что ждет его там? Достав из кармана заранее заготовленную банку прохладным с огнём и выбрав подходящее заклинание левитации, он начал осторожно спускаться вниз, подсвечивая себе. Он ждал каких-то символов и знаков на стенах вокруг, но видел только накопившуюся грязь. Если бы ему не было нужно левитировать вниз при помощи палочки, возможно, он бы попытался очистить их, но что-то ему подсказывало, что сточная труба – это просто сточная труба. В другой раз он бы разочаровался, но Том был уверен, что Тайная комната – это не ансамбль обычных труб, поэтому самое интересное наверняка будет дальше.
Спустившись на самое дно, Том убрал банку назад в карман и осветил всё вокруг при помощи Люмоса – гораздо более действенного способа далеко разогнать тьму вокруг. Над головой высились неровные своды подземной пещеры, а под ногами хрустели тысячи скелетов мелких животных. «Крысы», — бесстрастно отметил про себя Том. Скелеты не смущали и не пугали его. Том знал, что Комнату охраняет некий «Ужас», и был уверен, что это змея. Может быть, даже василиск. Однако и это не пугало — умея разговаривать со змеями, Том был уверен в своей безопасности, он знал, что сумеет договориться и подчинить. И было бы неплохо после этого натравить стража Комнаты на Певерелла, с которого, казалось, всё как с гуся вода.
Том скрипнул зубами, вспоминая беженца, который слишком много на себя брал в последнее время, так что хотелось его натуральным образом растерзать. Успех на матчах по квиддичу и при атаке на Хогсмид добавили ему заслуженной, но неприятной Тому популярности. С каждым днём приходилось сдерживаться всё сильнее, чтобы не зажать его где-нибудь в закаулках подземелий и выпытать из него всё, подчинить и заставить смотреть на него – на Тома – так же, как делали это остальные. Почти за год в Хогвартсе Певерелл оброс своими связями и друзьями, несмотря на попытки Тома припугнуть и отдалить от него людей. Всё в пустую. Впрочем, сам Певерелл относился ко всем с одинаковым вежливым равнодушием, не сблизившись ни с кем по-настоящему. Кроме Каллисто и Елены, возможно. Но к Тому относился с той же настороженностью, что и в начале года.
Тем временем засыпанная костями пещера осталась позади, и Том вышел к круглой двери, украшенной змеями. Восторг, который он испытал при виде входа, вполне мог подойти для создания самого сильного Патронуса в мире — так думал Том, несмело коснувшись барельефа. Он стоял в шаге оттого, чтобы раскрыть тайны своей семьи и узнать больше как про Слизеринов, так и про самого себя. Он чувствовал шлейф сильной магии, окутывающей дверь, спиралями вьющейся вокруг.
— Откройся, — едва слышно прошипел он, зачарованно глядя в зелёные глаза змеи на двери. На мгновение ему показалось, что глаза заинтересованно сверкнули, но ничего не произошло. Том нахмурился. Возможно, простого приказа, как это было наверху с раковиной, будет недостаточно.
— Наследник Слизерина приказывает тебе открыть ему проход, — попробовал он другую формулу. Теперь он был уверен, что сверкнувшие глаза змеи не были плодом его фантазии или результатом отблеска Люмоса. Змея чуть вздрогнула, пошевелилась, словно пытаясь избавиться от невидимых пут, но осталась на месте.
Том потратил не меньше получаса, пытаясь открыть дверь при помощи разных словестных формул на парселтанге и заклинаний, но всё было тщётно. Разгадка пришла неожиданно — магия, окутывающая дверь. Том не знал, как Феликс мог не подействовать, сразу не натолкнув его на нужные мысли. Дверь была не просто окутана магией, она была окутана магией смерти. А зелёные глаза змеи резво напомнили о другом обладателе таких же глаз. И обладателе магии смерти — кажется, единственного на территории Хогвартса.
— Певерелл, — прошипел Риддл, разворачиваясь и покидая подземелье. Разумеется, можно было предположить, что Гарри Певерелл не при чём, кто-то из его предков мог запечатать вход много лет назад по неизвестной причине. Но на этот раз Феликс ясно подсказывал, что человек, наложивший чары, не пускающие Тома в святая святых Слизеринов, именно Гарри.
Поднявшись наверх при помощи той же левитации, Том быстро преодолел расстояние до гостиной. Альфард и Абрахас, как члены команды по квидичу, сохранили с Певереллом в более-менее приятельские отношения, а заодно следили за ним в отсутствие Тома. Разыскав их и выяснив, что Певерелл читает в их общей комнате, которую предпочитал гостиной после дуэли с Реджинальдом и первой размолвки со Слизерином. А поскольку Реджинальд пропадал на отработках, тянувшихся с той же дуэли, то Певерелл сидел там в полном одиночестве.
Приказав Рыцарям не вмешгиваться, Том поднялся наверх. Подгоняемый зельем удачи, он отчётливо ощущал предвкушение триумфа. Пусть у него и не получилось сегодня проникнуть в Тайную комнату, зато получится проникнуть в голову Певерелла, что одним ударом решит все проблемы и ответит на все вопросы, что мучили Тома с самого начала пятого курса.
Мягко перешагнув порог комнаты, Том запер дверь за своей спиной заклинанием. Певерелл действительно обнаружился на своей кровати и манёвр с запечатыванием выхода явно не прошёл мимо его внимания. Но Тома это не волновало. Зелье, казалось, искрилось в венах, подогревая кровь и подсказывая, что он близок к своей цели.
— Гарри, — мягко прошептал Том, рассматривая жертву веред собой и подобно змее готовый к смертельному броску. Накопившаяся в нём ярость требовала немедленного выхода.
— Чего тебе, Риддл? — Певерелл нахмурился сильнее, и Том заметил едва уловимое движение — Певерелл осторожно достал волшебную палочку.
***
Вся гостиная резко обернулась в сторону двери комнаты пятикурсников, за дверью которой минутами ранее скрылся Том. Что бы там ни происходило, но доставалось в первую очередь явно мебели: звуки были такие, словно Том и Певерелл решили вдоём проверить, что будет, если запустить разом все кровати сначала в одну стену, а потом в другую… и так несколько раз. Заклинаний или криков слышно не было, но и без того не оставалось сомнений в том, что в комнате происходит что-то необычное.
— Том решил убить Певерелла? — тихо, но заинтересованно спросил Эйвери, быстро подсевший к Блэку и Малфою. — Что там происходит?
— Мы не знаем, — Альфард наклонился к Эйвери ближе, чтобы ответ не достиг ушей не провсещённых. Впрочем, сейчас, когда внимание всех слизеринцев было обращено к спальне пятикурсников, это не было обязательной мерой предосторожности.
— Том приказал не вмешиваться, — добавил Абрахас, кивком головы подтверждая слова Блэка. Серые глаза неотрывно следили за плотно запертой дверью, словно хотели разглядеть что-то сквозь неё.
Тем временем в гостиной поднимался тихий ропот: пережив первое удивление, слизеринцы принялись активно обсуждать происходящее.
Впрочем, всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Дверь резко распахнулась, со всей силы ударяясь о стену, и из спальни стрелой вылетел Певерелл, оттирая губы тыльной стороной руки.
— Это переходит всякие границы, Риддл! — буквально проорал он на всю гостиную, нисколько не заботясь о том, кто может его услышать, и покинул гостиную, скрываясь где-то в коридорах подземелий. Едва за ним закрылся проход, как гостиная, казалось, ожила. Слизеринцы, как ручейки, стекались в небольшие группы, и шёпотом обсуждали случившееся. Абрахас то и дело ловил осторожные взгляды, которые они бросили в сторону приоткрытой двери спальни.
Абрахас знал, что перемирие между Певереллом и Томом, установившееся после Рождества, было скорее показным. Слизнорт был против любых распрей внутри факультета и настоял на том, чтобы хотя бы внешне всё выглядело прилично. Очевидно, сегодня всякие приличия были нарушены.
— Пойдём, — Малфой быстро поднялся со своего места и дёрнул Альфарда за рукав. Чтобы там не случилось, Тому, возможно, может понадобиться помощь.
Про Мортусов #1
Про Мортусов #1
…Том и Гарри замерли друг напротив друга посреди гостиной Слизерина. В воздухе витало такое напряжение, что, казалось, его можно пощупать. Абрахас и Альфард едва удерживали Реджинальда, чтобы он не вмешался в предстоящую драку: Том определённо этого бы не оценил. Палочки-близнецы уже лежали в руках, и секунды не хватило, чтобы они вскинулись в изготовке.
— Ваше величество! — пронзительным визгом разнеслось под сводами гостиной. — Ваше Величество, Тёмный лорд пришёл за вами. Тёмный лорд уже в Хогвартсе вместе со своими друзьями. Тёмный лорд ищет Короля, уру-ру-ру!
Слизеринцы, не привыкшие к подобным объявлениям где бы то ни было, удивлённо заозирались. Даже Том отвёл взгляд, растеряв к Перевелу часть своего интереса.
— Это что ещё за чёрт? — воскликнул Эйвери, выражая общий интерес. Молодые Рыцари переглянулись между собой.
— Ваше Величество, он уже близко, — тем временем продолжал вещать голос, нарезая круги в гостиной. Все слышали, как он перемещается, но никто не видел говорящего. — Он уже совсем близко, уру-ру-ру!
Гарри, который сразу узнал манеру Пивза, сжал зубы. Если он сейчас уйдёт, то всем сразу станет понятно, к кому обращается невидимка. С другой стороны он не мог и оставаться на месте: если Мортусы и Гриндевальд в школе из-за него, то он не мог спокойно прятаться в подземельях, не так ли? Стиснув палочку посильнее, он молча развернулся по направлению к выходу. В конце концов, можно попробовать списать его бегство и на разногласия с Риддлом, не так ли?
— Куда собрался, Певерелл? — ожидаемо окликнули его со спины. — Там может быть опасно.
— Всё лучше, чем здесь, Альфард, — откликнулся Гарри, выбираясь наружу. — Счастливо оставаться.
***
— Ты думаешь, «Король» — это Певерелл? — хихо спросил Альфард, когда в гостиной никого не осталось, кроме Тома и Рыцарей, сидевших полукругом у камина.
Абрахас неуверенно передёрнул плечами.
— Не знаю. Я никогда не слышал о королевских семьях среди волшебников.
— А я слышал, что у Мортусов принято использовать что-то вроде кличек, кодовых имён, — зацепился за мысль Эйвери. — Может быть, это оно и есть?
Том с раздражением окинул взглядом сидевших рядом слизеринцев. Сколько времени прошло, но вокруг Певерелла всё ещё была непробиваемая стена неизвестности. Всё, чем он мог довольствоваться, так это бесконечная череда нелепых предположений. Собрав в голове события минувшего вечера, он попытался сделать то, на что, кажется, вокруг уже никто не способен: рационально всё проанализировать.
***
Вряд ли Певерелл мог далеко уйти, но Слизнорт, который зашел в гостиную через пару минут, не столкнулся с ним по дороге. От декана Том и остальные узнали, что угроза Гриндевальда не была чьим-то глупым розыгрышем, и Тёмный лорд действительно проник в школу. Сюда уже был вызван отряд авроров, а преподаватели по тревоге, но…
— Сейчас мы все переживаем нелёгкие времена, — Слизнорт старался говорить с достоинством, но Том видел, что декан едва сдерживает дрожь, стараясь не напугать учеников. — И мы должны быть сплочёнными как никогда. Поэтому, я надеюсь, что вы сумеете присмотреть не только за собой, но и друг за другом. Том, — обратился он, — проведи перекличку, нужно узнать, кто из слизеринцев сейчас отсутствует в гостиной.
— Певерелла нет, сэр, — тут же зачем-то откликнулся Крэбб. — Он же только что вышел, вы его не видели?
— Вот как? — удивился Слизнорт. — Нет, не видел.
Том скрипнул зубами: беженцу каким-то образом действительно удалось незаметно обойти декана, который, несмотря на всю его внешнюю мягкость, был всё же внимательным человеком, каким и положено быть зельевару и декану факультета Слизерин.
***
Пулей выскочив из гостиной, Гарри первым делом на кинул на плечи мантию невидимку: неизвестно, где были эти чёртовы Мортусы во главе со своим чёкнутым предводителем. Возможно, им было уже известно, что он ученик Слизерина и они идут как раз сюда?
Про парселтанг #1 -- новое
Про парселтанг #1
…даже в тёмном коридоре подземелий, скудно освещенном зеленоватым отсветом немногочисленных факелов было видно, как потемнело его лицо. Зрачок синих глаз расширился от ярости, полностью скрывая радужку, и в чёрной глубине опасно разгорался красноватый отблеск.
— Не зарывайся, Певерелл. Твоя мать — грязнокровка, и люди с кровью, как у тебя, ничего не стоят на Слизерине, — выкрикнул Лестрейндж из-за спины тома. Стоящие рядом Блэк, Малфой и Эйвери подобрались, готовые атаковать по первому слову, по первому жесту Тома. В другой раз Гарри непременно бы отреагировал на это общее напряжение, нащупал бы палочку кончиками пальцев, приготовился бы к контратаке, но сейчас хотелось ударить больнее, чем магией, сильнее, чем магией. На этот раз Риддл действительно достал его до белого каления разговорами о его матери.
— Не грязнее, чем у Риддла, — сквозь зубы бросил Гарри и оттолкнул Тома в сторону, чтобы пройти дальше по коридору. Слишком обескураженные внезапным ответом юные пожиратели не помешали ему, и только Альфард крикнул ему в след, когда Гарри уже почти скрылся за поворотом:
— Что, Мордред тебя задери, ты имеешь в виду?
«Да пошли вы все», — думал Гарри, преодолевая коридор за коридором. В то время, как Хогвартс всегда был его домом, его подземелья словно существовали отдельно от замка. Здесь ему никогда не было уютно, и всейчас хотелось скорее покинуть их, выбраться наружу, выйти к озеру, растянуться на опушке и вдохнуть чистого воздуха, почувствовать свободное движение ветра вокруг и позволить ему унести тяжёлые мысли куда-нибудь вдаль.
К огорчению Гарри у озера уже расположилась небольшая компания из гриффиндорцев, замотанных в свои красно-жёлтые шарфы. На вид это был шестой или седьмой курс, живо увлеченный чем-то в траве. С тоской Гарри следил за ними. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как они с друзьями собирались точно так же вокруг банок с заколдованным огнём Гермионы, беззаботно дурачились и веселись. И не было никакой необходимости постоянно следить за слизеринцами, снующими, как акулы, вокруг тебя, ни терпеть каждодневное присутствие Риддла, который с каждым днём раздражал всё больше и больше своими непонятными долгими взглядами и попытками перехватить Гарри в коридоре. Что ему, черт возьми, было нужно?
Сам того не замечая, Гарри подходил к группе гриффиндорцев всё ближе, и до него стали долетать их отдельные фразы.
— Смотри, как извивается.
— Давайте подвесим её над входом в подземелья слизеринцев? Я знаю, где их вход в гостиную.
«Подвесите что?» — с удивлением подумал Гарри и присмотрелся к тому, что было на земле между гриффиндорцами. Маленькая черная змейка извивалась и тихо шипела, пытаясь выбраться из оцепления, но гриффиндорцы топали ногами по земле, швырялись в нее заклинаниями и не давали улизнуть прочь. Хрупкий образ счастливого прошлого в гриффиндоре мгновенно померк.
— Оставьте её в покое, — громко крикнул Гарри и поспешил к студентам. Не то, чтобы он очень любил змей, но… Хагрид бы точно был не рад, узнай он о том, что над беззащитным животным издеваются почём зря. По виду гриффиндорцев нельзя было сказать, чтобы змейка навредила кому-нибудь из них. Зато сделать обратный вывод было проще простого.
— Оставьте её в покое, — холодно прозвучало за спиной Гарри одновременно с его возгласом. Гарри оглянулся и увидел приближающего Риддла со своей свитой.
— Чёрт Риддла притащил, — мрачно раздалось из толпы гриффиндорцев. Явно кто-то из маглорождённых.
— Ничего, что бы касалось тебя, Риддл, — ответил гриффиндорец#1.
— Действительно? — тихо уточнил он, поравнявшись с Гарри. — А мне кажется, что здесь имеет место издевательства над животным. Интересно было бы знать, как к этому отнесётся профессор Дамблдор? Не думаю, что он добрил бы как факт издательства над животным, так и порчи чужого имущества. Чья это змея?
— Ничья, — буркнул гриффиндорец#2. — Она из леса приползла.
— Уже слишком холодно, чтобы змеи так просто приползали из леса, — заметил Абрахас.
— Она моя, — выпалил Гарри быстрее, чем успел обдумать свои слова. Более десятка пар глаз повернулись к нему, и потребовалось набрать в грудь побольше воздуха, чтобы повторить: — Она моя.
— В Хогвартс нельзя привозить змей, — тут же откликнулся гриффиндорец#1.
— Нигде в правилах это не написано, — тут же возразил Гарри. — Там сказано, что в качестве фамильяров приветствуются совы, кошки и жабы, но ни слова не сказано о том, что другие фамильяры запрещены. Кроме того, профессор Дамблдор в курсе, что при мне находится змея, — добавил он, надеясь, что Дамблдор действительно это подтвердит.
— Тогда этот инцидент можно приравнять к краже, — заметил Том, и Гарри вздрогнул. Наверняка они с Томом подумали об одном и том же: о том, как Том впервые познакомился с профессором, и как тот поджёг шкаф, в котором Том хранил украденными им вещи.
— Нет, — твёрдо возразил Гарри. Будет достаточно снятых баллов за издевательства. В дополнительном наказании по несуществующему поводу с его точки зрения не было никакой необходимости. — Это моя вина, что она попала в чужие руки. Она иногда убегает, чтобы погулять, а я не заметил, — сказал он и решительно двинулся к змее. Он не был уверен, что та не рассмотрит его как нового агрессора, но в случае чего знал пару заклинаний, позволяющих её усмирить. С тех пор, как он попал в это время, он ни разу не видел змей, и не был уверен, что его знание парселтанга осталось при нём. Однако, приблизившись к змее, он расслышал едва слышное шипение: «Больно».
«Потерпи, — как можно тиши ответил он, чтобы другие не заметили. К счастью, гриффиндорцы расступились перед ним и отошли на достаточное расстояние, чтобы принять его парселтанг за просто неразборчивое бормотание над израненным животным.
— Они тебя больше не тронут. Я отнесу тебя в безопасное место. Как тебя зовут?»
«Нагини», — ответила змея, доверчиво сворачиваясь в кольца вокруг его руки. В нескольких местах её чешуя была сильно повреждена, и чешуйки приподнялись и выгнулись в обратную сторону, и Гарри подумал о том, что без Хагрида тут один не справится с лечением. Полувеликан и сейчас умел присматривать за животными гораздо лучше Гарри, словно у него это было где-то на уровне инстинктов.
— Я сам сообщу профессору Дамблдору о произошедшем, и… — начал говорить Гарри, выпрямившись, но споткнулся о совершенно невозможный взгляд глаз Риддла. Казалось, тот одновременно хочет и убить его, и заключить в объятья. «Услышал, что б его», — мрачно подумал Гарри, едва удержавшись от того, чтобы сбежать прямо сейчас.
— «И» что, Гарри? — проникновенно произнёс Риддл, напоминая ему, что он не договорил.
— И «до свидания», — процедил Гарри, срываясь с места, чтобы поскорее вернуться в замок. Озеро перестало казаться ему настолько свободным и прекрасным местом. Слишком много глаз сейчас смотрело в его сторону, и всё, чего он хотел прямо сейчас, — поскорее скрыться от них среди бесконечных коридоров Хогвартса, где можно было легко затеряться и побыть одному.
maybe to be continued
@темы: Harry Potter, фандомное, Мои тексты на Дайри
вообще, к чему всё это. Там, выше, где-то писали, что Риддл вышел слишком... (холодным, жестоким, не помню). На вкус и цвет, конечно, но с моей точки зрения Риддл тут идеальный: тот самый каноничный Риддл, который ещё подростком создал свой первый крестраж (хотя, казалось бы, зачем он подростку). И я очень мало беспокоюсь за Гарри, если честно... да, он будет ломаться, да, его мировоззрение изменится против его воли... но вот выломать-изломать-переломать Тома, такого Тома, какой он есть в книге, это самое интересное. Поэтому я жду-жду-жду, когда же Том узнает про то и то, а ещё об этом и об этом (единственное, не жду и не хочу, чтобы он узнал о будущем). И как он отреагирует? Какие шестерёнки придут в его голове в действие? К каким выводам он придёт, и какими дорогами? Мне кажется, что не последнюю роль, а то и первую, для Тома сыграет его родство (пусть и дальнее-дальнее-дальнее) с Гарри. У Тома нет семьи, а Гарри будет единственным его родственником, который будет доказывать самому Тому и окружающим величие его семьи... потому что, когда он узнает про Гонтов, они его не порадуют. Возможно, отчасти поэтому (и отчасти потому, что он — бастард по факту, вроде; и отчасти потому, что кому нужны Гонты, когда есть фамилия Слизерин?) он никогда и не претендовал на фамилию Гонтов. Гонты были слабыми психами, Том хотел быть сильным лидером. А у Гарри, который нынче Певерелл, есть шанс уместиться в жёсткие риддловские рамки его представления о сильной семье, из которой он происходит.
В общем, я не буду тут ничего заполнять и мучить свой мозг, потому что в 5 пункте я перевыполнила, похоже, задание и написала всё это))) Там нет только Голубушкина, но про Голубушкина я пока молчу, я его сама ещё боюсь)))
